Вот уже полтора месяца я хожу к психиатру и пью золофт с гидазепамом. Ни препараты, ни терапия на меня никак не действуют.
На прошлом сеансе я заметил тень расстройства в глазах врача. Я рассказал ему про "Исповедь «неполноценного» человека" в ходе беседы. Видимо, он посчитал, что меня зацепил образ главного героя — и решил работать со мной, отталкиваясь от моей трактовки переживаний героя и автора книги — Осаму Дадзая.
Не то чтобы я был против такого подхода — в этом был смысл, если подумать, — но проблема в том, что я никогда не проецировал собственные мысли и чувства на переживания главного героя исповеди. Да, мне были знакомы его чувства, но всё же угнетали меня совсем не они. Однако, сказать об этом врачу напрямую я почему-то не решился.
Мне грустно оттого, что он не знает, как помочь мне. Несмотря на то, что прошло уже немало времени с начала лечения, нет не только каких-то сдвигов, но и не похоже, что доктор вообще понимает, как подступиться ко мне и в чем корень моих проблем. А хуже всего, что и я не понимаю этого.
Он просит меня идти к нему на встречу и способствовать терапии, стараться. Но я правда не понимаю, что это может означать.
У меня нет каких-то загонов, неприятных навязчивых мыслей или чего-то подобного. Просто у меня почему-то больше нет целей и сил преодолевать трудности. Может, потому что смысла в этом и нет.
В какой-то момент я просто растерял остатки продуктивности — и с тех пор чувствую себя на грани истощения. Однако запасы энергии восполнять не хочу: от еды меня воротит, а спать почему-то хочется только днём. В итоге и силам браться не от куда.
Врач часто задаёт наводящие вопросы, которые по задумке должны вывести мои потаённые мысли и чувства наружу, но проблема в том, что ни того, ни другого у меня нет.
Он часто спрашивает: "Почему вам не хочется изменений?" — а я не знаю, почему должен их хотеть. Я не помню, чтобы вообще когда-то хотел их — и это натолкнуло меня на одну мысль.
Люди делают то, что считают важным, а что не считают — не делают. К таким важным вещам я отношу в том числе получаемое удовольствие. Иными словами, важность или же смысл любой вещи эквивалентна побуждающей к действию силе, которую она представляет для человека. Следовательно, важнее всего те вещи, которые нельзя игнорировать — такие, как нестерпимая боль или невыносимая жажда, например.
Если так рассудить, то всё вроде как складывается. Я перестал тратить деньги на вкусную еду потому, что перестал получать от нее былое удовольствие. Как следствие, я почти перестал есть. Меня должно мучить чувство голода, но до тех пор, пока оно остаётся терпимым, нежелание есть перевешивает — и я просто предпочитаю оставаться голодным.
Выходит, если моя продуктивность упала, то дело, возможно, вовсе и не в депрессии, а всего-навсего в том, что для меня пропала важность большинства вещей моей жизни.
В конце концов, люди — всего лишь биороботы, неспособные сопротивляться паттернам поведения, что формируются благодаря чувственным реакциям на раздражители. Вернее, могут, но смысла в этом нет — этим ты лишь принесешь себе страдание, а никто не хочет страдать.
Я — такая же примитивная машина со своими паттернами. И эти паттерны не сломались, просто значение некогда важных для меня ранее переменных упало до настолько низких показателей, что больше нет смысла тратить энергию на них.
И правда, если меня уволят, то я просто буду жить с матерью и питаться на её деньги, пока не найду новую работу. Да, мой уровень жизни резко упадет, но какая разница, если я всё равно трачу деньги лишь на самое необходимое, потому как не вижу смысла в дорогих покупках? Этот дискомфорт не такой сильный, чтобы ради него впахивать — или, иначе говоря, впахивать для меня дискомфортнее. Работа отнимает больше сил, чем проживание с матерью и упрёки с её стороны — следовательно, мои паттерны просто говорят мне, что нет никакого резона цепляться за эту работу.
И всё же я не могу вечно оставаться в таком состоянии. Наверное. А, может быть, и могу...
Я не знаю, анон. По какой-то причине мне опротивел мой собственный мыслительный процесс — и всякие попытки понять себя канули в лету.
Врач просит идти ему на встречу и стараться вылечиться, но я по прежнему не понимаю, от чего он собирается меня лечить. От скатывания на социальное дно? Но что толку держаться за ненужную мне середину, и уж тем более превозмогать ради каких-то высот, если мне они не нужны?
Может быть, зря я вообще согласился на терапию? В конце концов, нет у меня никакой депресии — я тупо не хочу заниматься тем, что мне не нравится, как и все люди. И я просто потерял всякую мотивацию дальше превозмогать, ибо знаю, что мать, в случае чего, от голода мне помереть не даст. А заниматься чем-то, кроме капчевания и сна мне не хочется — вот и продуктивность, как следствие, падает.
Иными словами, я ничем не болею. Просто больше ничего важного для меня нет.